Несколько слов о В.Шляхтове

Как важно быть... легкомысленным
Нечасто хожу в оперетту, хотя нередко сам играю в опереттах, поскольку я оперный певец, а в любом периферийном оперном театре они идут, обеспечивая кассовый сбор и зрительский вал.
Кое-кто из оперных артистов пренебрежительно относится к детищу XIX столетия (опера старше на целых три века!).
Правда, многие певцы с мировым именем – Дискау, Шварцкопф, Сазерленд, ди Стефано, Гедда, Образцова, Нэлепп, Милашкина – с любовью обращались к этому жанру, даря ему свои роскошные голоса и получая взамен радость соприкосновения с пленительной музыкой.
Одно можно сказать наверняка – петь в оперетте потруднее, чем в опере. Иной раз непонятно, для какого голоса написана партия- так сложна тесситура и требуемая исполнительская выразительность. К тому же в оперетте – искусству скорее правдоподобному, чем правдивому – необходимы особые таланты: легкость, искренность, чистота стиля, безупречное чувство меры.
Однажды, будучи в Москве, я попал на мюзикл «Старая комедия» О.Фельцмана. Попал скорее из любопытства – в нашем театре шел спектакль с музыкой Фельцмана, но на основе другого варианта знаменитой «Тетки Чарлея».
По правде сказать, больше всего меня интересовал исполнитель «моей» роли – роли Чарлея. Некоторая ревность сквозила в этом интересе. Спектакли оказались непохожи, несмотря на то, что танцы, что всегда существенно для мюзикла, ставил один балетмейстер – Л.Таубэ.
В московском спектакле эти танцы меня и поразили. С немыслимой легкостью мой «соперник» выполнял то, чего мне добиться не удавалось. Он умело раскрывал лирико-комедийный образ через пластику, и самые трудные па у него выходили так, будто он их сию секунду изобрел или сымпровизировал.
Я уже не обращал внимания на других героев, ждал, когда Чарлей выйдет на сцену, и не пытался вникать в его технику, а просто наслаждался мастерством, что тоже входит, по-моему, в «обязательную программу» опереточного спектакля.
Имя запомнил – Вячеслав Шляхтов.
Второй раз я увидел В.Шляхтова на телеэкране года два назад. Вместе с Инарой Гулиевой они исполняли «Шимми» – дуэт Наполеона и Мариетты из кальмановской «Баядеры».
Обычно к поздним телеконцертам относишься со снисходительным благодушием, но здесь вдруг экран втянул нас во внезапно открывшийся затерянный легкомысленный мир.
Не помню, что и как они пели: любое отдельное качество само по себе было не важно – важно целое. А целое было блистательно.
Дуэтный танец сверкал острыми гранями, покорял озорством, юмором и изяществом. Кальмановское пряное легкомыслие светилось в нем, пронзая душу бесшабашной радостью и ликованием. Героиня И.Гулиевой манила беззаботным очарованием, а вел ее в танце В.Шляхтов, с небрежной точностью предвосхищая малейший порыв своей партнерши и направляя его в нужный танцевальный вираж. Весь номер, по опереточному броский и элегантный, звонкий и стремительный, был полон жизнелюбия, риска и восторга.
Благодаря случаю, мы познакомились, и, бывая в Москве, я стараюсь попадать на спектакли с его участием. Кроме Чарлея, В.Шляхтов играет: неунывающего Марселя из «Фиалки Монмартра», остроумного и находчивого Фалька из «Летучей мыши», удалого весельчака из Бесомыку из «Девичьего переполоха», сверхэлегантного учителя танцев из «Катрин» - в этих и других его работах проявляется особый, очень уместный в оперетте, острый пластический дар артиста, тот восхитительный «кураж», без которого нет опереточного героя и который всегда отличает этих героев от персонажей бытового заземленного водевиля или инфернально-условной пантомимы.
Динамика поведения героев В.Шляхтова на сцене такова, что проявляется даже когда он внешне сдержан – пружина внутренней энергии таит свою мощь до той поры, пока роль не потребует полного «разворота».
Оперетта – особый мир, своего рода «четвертое измерение» жизни. Здесь живут благородные герои и не менее благородные героини, здесь субретке на роду написано выйти замуж за простака, здесь комик должен уметь носить фрак, как аристократ столбовой фамилии, здесь непременно все уладится как нельзя лучше: герой раздаст долги и получит в награду руку и сердце немыслимо прекрасной женщины, а финальный хор долго еще будет звучать в душе как обещание того, что и с нами когда-нибудь произойдет нечто подобное.
Я знаю, Вячеслав Шляхтов много работает, заканчивает отделение режиссеры в ГИТИСе, хотя сознается, что «режиссура – вещь серьезная и туманная, а работать трудно». Но когда я вижу его на сцене, кажется, будто все ему дается само собой. Эта естественность, может быть, самое ценное качество его таланта.

Э.Трескин, народный артист ТАССР, Казань.

Назад